Вода и почва Петербурга
А. А. Иностранцев

II. Почва

Петербург, как известно, расположен на обширной дельте р. Невы и прилегающей к ней местности. Довольно хорошую нивеллировку нашего города произвело наводнение, бывшее 7 ноября 1824 года; оно захватило большую часть города и отделило местности, которыя лежат ниже и выше 12,1 фут. Эта линия направилась от южной части города, приблизительно на 300 саж. западнее Балтийской железной дороги, на северо-восток, захватив собою и почти весь Семеновский плац, и затем довольно прямою линиею приняла направление насеверо-северо-восток к Фонтанке, к которой подошла вблизи Аничкова моста, а затем, постепенно отступая от этой реки, направилась к мосту Александра II. На Выборгской стороне, от вышеуказаннаго моста, эта линия приняла направление на северо-северо-запад, где и прошла приблизительно в разстоянии от 200 -300 саж. от берега M. Невки. Это наводнение захватило и побережье р. Невы, но на сравнительно небольшое от реки разстояние. Наиболее пострадало то место реки, где она делает довольно крутой поворот с юга на запад; здесь была затоплена местность наибольшей шириной в 150 саж., тогда как между мостом Александра II и выше по левому берегу вода затопила полосу земли не более 45 саж., а по правому - 55 саж. Далее вверх по реке влияние наводнения оказалось ничтожно, так как здесь берега реки достигают от 15 до 18 футов.

Все, что лежит к западу от линии наводнения, очевидно, ниже 12,1 фут., и действительно, по мере движения к морю, можно видеть постепенное понижете местности к уровню этого последняго, и такие острова, как Канонерский, Голодай, поднимаются над уровнем моря всего на полфута. Нечтоиное наблюдается к востоку от линии наводнения. Здесь проходить так - называемая Лиговско-Рождественская гряда, идущая довольно параллельно линии наводнения на северо-северо-восток, и достигает близ Обводнаго канала наибольшей высоты - 30 футов. Эта гряда, несколько понижаясь, доходит почти до Смольнаго монастыря. Затем она размыта Невою, и снова ее можно проследить в виде высот от 21 фута и выше на Выборгской стороне, где она также выдерживает направление, параллельно идущей здесь линии наводнения, на северо-северо-запад. Но местность, лежащая к востоку от Литовско-Рождественской гряды, если и понижается, то сравнительно немного и нигде не наблюдалась ниже 15-18 футов.

Далее, за городскою чертою, местность, прилегающая к Неве и представляющая в будущем вероятное место расширения Петербурга, очень постепенно и медленно поднимается над уровнем моря и при истоке р. Невы представляет первую террасу Ладожскаго озера не выше 35-40 футов. Но зато здесь между Ладожским озером и Финским заливом врезаются с севера на юг высоты от 70 и даже до 140- 245 футов. подходя близко к р. Неве у Островков и с. Ивановскаго. По-видимому, эти высоты и были причиною того, что р. Нева здесь делает такой крутой поворот к югу и этим значительно удлинила свое течение. Притом эти высоты значительно размыты, являются в виде островов (как, например, Колтушский), и некоторые из этих островов близко подходят к берегу реки. Так, в разстоянии какой-нибудь полуверсты от с. Новые Островки находится такой остров в 70 футов высотою. Вероятно, и невские пороги обязаны вышеуказанным высотам и их каменистой гряде своим происхождением.

Эти первыя террасы, окаймляющия долину р. Невы, довольно резко рисуют картину самой долины. Так, в ней можно отметить, как и со стороны орографической, два треугольника, из которых один своим острым углом, направляясь от Ладожскаго озера, доходит до невских порогов, другой идет к нему навстречу, т. е., направляясь на восток и также постепенно суживаясь, доходит с другой стороны до порогов, а потому и первыя невския террасы представляют различную друг от друга отдаленность и наиболее близко подходят к тому месту, где находятся пороги.

В свою очередь, от обрывистых берегов р. Невы, по мере перехода от них к северу или к югу, и местность заметно, но крайне медленно поднимается и прислоняется к резко выраженной террасе, имеющей от 70 до 100 футов высоты. Эти террасы довольно ясно окаймляют р. Неву и демонстрируют ея долину, ширина которой колеблется от 20 до 11 верст, и которая, как увидим ниже, представляет и в геологическом отношении отличие от строения прилегающих террас. Одною из южных террас является Литовская, которая местами сливается с более древней террасой - Царскосельской, но к востоку иногда ее можно видеть отчетливее, как, например, у дер. Захожье и т. д.; с северной стороны такую же террасу можно увидеть у церкви Новосильцева, при подеме в Лесной корпус.

До 1863 года, т. е. до устройства перваго артезианскаго колодца в Петербурге, мы не имели прямых наблюдений относительно геологическаго строения нашей столицы. Правда, прилегающия с юга к невской долине Царскосельския высоты уже давно, еще со времен Странгвейса, давали материал для наведения, и можно было предсказать, что буровою скважиною должна быть встречена на некоторой глубине синяя кембрийская глина. Дневник бурения действительно оправдал это предположение и кроме того дал известное представление о характере вышележащих наносов. Позднейшия буровыя скважины, материал которых дошел до сведения специалистов, несколько расширил наше представление об этом вопросе. Эти сведения собраны мною в 1884 году в отдельной статье под заглавием "Новые артезианские колодцы в С.-Петербурге", куда и отсылаю читателя, желающаго получить более полныя данныя о кембрийских образованиях.

Одна из буровых скважин доставила специалистам крайне любопытный материал относительно тех пород, на которых под Петербургом покоятся кембрийския образования. На Kaлинкинском пивоваренном заводе на глубине 640,6 фут. была встречена твердая порода, которую нельзя было взять обыкновенным способом бурения, и в ней, по примеру раньше бывших скважин, указывалось, что найти воду не представлялось возможным. Тем не менее, по настоянию директора завода, применено было к этой породе алмазное бурение, которое доставило цилиндр породы длиною в 17 футов. Эта скважина обнаружила тот фундамент, на котором покоятся все другия образования и который относится к весьма древним архейским образованиям, представившим, при раньше бывших бурениях других колодцев, разнообразныя недоразумения. Эти недоразумения возникали потому, что прежде не применчлось алмазное бурение, а путем обыкновенная бурения достать образец этой твердой породы было невозможно; этим путем добывался только раздробленный материал в виде осколков отдельных минералов, входящих в состав горной породы, и на основании их делались разнообразныя предположения. Истинная природа образца, добытаго алмазным бурением, а равно и геологический разрез, пройденный этою скважиною, определены и описаны в моей статье "Гнейс - фундамент дна С.-Петербурга". Если принять во внимание, что такая твердая порода, как гнейс, встречена и другими скважинами на различных глубинах и на ней обыкновенно останавливались бурением, и ввести поправку на высоту местности, где производилось бурение, то можно видеть, что под уровнем р. Невы гнейс был обнаружен на различной глубине (завод Петрова на глубине 692 футов, городская бойня - 687 ф., Экспедиция - 654 ф., а для Калинкинскаго завода - 637 ф.). Сравнение этих глубин должно убедить читателя, что, до отложения кембрийских образований, произошло значительное размывание архейских гнейсов, и на их неровной поверхности уже отложились кембрийския образования, выполнив неровности своего фундамента.

Как в силу неровности дна, так и позднейшаго размывания и истирания, толщина кембрийских отложений под Петербургом колеблется в пределах от 570 до 506 футов. Эти кембрийския образования представляют для Петербурга тот интерес, что в них и находится запас артезианских вод. Правда, первый водоносный горизонт, как обнаружила буровая скважина Экспедиции заготовления государственных бумаг, находится под толщею наноса на глубине 88,6 футов и относится только к верхней их поверхности, и не дал воды бьющей фонтаном. Да это и понятно, так как толща наносов хотя и покрывает кембрийския образозания котловидно, обнаруживая свои более древние горизонты как, с одной стороны, на Лиговской террасе, где работы обыкновенных колодцев обнажили древний нанос (поддонную морену) прямо на синей глине и в местности значительно выше Петербурга, с другой стороны, этот древний нанос выходить и в Парголовских высотах также выше Петербурга. Но очевидно, что при таких условиях гидростатическаго давления не достаточно для того, чтобы из этого перваго водоноснаго горизонта вода била фонтаном. Здесь по размытой поверхности синей глины воды медленно стекают в котловину невской долины, но, благодаря водоупорности вышележащих древних наносов, скопление этих вод сравнительно незначительно, а с ним в связи и недостаток гидростатическаго давления. Остальные водоносные слои уже целиком принадлежать этой толще кембрийских образований. Уже на глубине 388 футов в Экспедиции среди глин находится такой водоносный горизонт, из котораго вода являлась з виде фонтана, а с глубины 517,5 футов до гнейсоваго фундамента этих отложений представляется целый ряд водоносных горизонтов в песчаных прослоях в этой синей глине, также дававших в свое время фонтаны. Во всяком случае, оба эти водоносных горизонта находятся под сильным гидростатическим давлением, и, руководствуясь обнажениями синей глины в Царскосельских высотах, надо предполагать, что эти горизонты где-нибудь к северу от Петербурга выходят на дневную поверхность, где и собирают атмосферныя воды.

Для почвы Петербурга особенный интерес, как наиболее близкия к нам образования, представляет верхняя группа наносов, покрывающих кембрийския отложения. В настоящее время в этой общей толще наносов, достигающей в различных частях города от 84 до 90 футов, мы в состоянии различить: нижнюю группу, относящуюся к так называемой нами ледниковой эпохе, т. е. к тому времени, когда вся Скандинавия и значительная часть Европейской России были покрыты одним общим ледниковым покровом, двигающимся на юго-восток и юго-юго-восток. Сюда относится довольно мощная, местами значительно размытая, глинистая поддонная морена, содержащая значительный запас разнообразной величины обломков твердых горных пород (валунов), доставивших нашей булыжной мостовой необходимый материал, но нередко достигавших и таких размеров, как, например, камня, служащаго фундаментом статуе Петра Beликаго на Сенатской площади, или Коня-камня на острове Koневце, на котором построена церковь. В самом характере этой поддонной морены наблюдаются некоторыя изменения. В Парголовских высотах она сильно песчаниста, на Лиговской террасе она сильно глиниста, и, конечно, ея глинистый характер в невской долине надо приписать тому, что скандинаво-русский ледник встретил на пути своего движения выход синей глины, подверг ее истиранию, и потому материал поддонной морены явился глинистым. Недостаток буровых скважин в Петербурге не дает возможности проследить, где эта поддонная морена делается более песчаною и где можно было бы видеть ея постепенный переход в песчаную морену, развитую по северной окраине невской долины. По буровым скважинам Петербурга мощность поддонной морены достигает до 50 футов, с незначительными колебаниями в одну или другую стороны.

Верхняя группа наносов относится к послеледниковому времени и частью к ближайшим к настоящему времени геологическим образованиям. Эта группа в своем распространении представляет значительное отличие от ледниковых отложений, которыя непрерывно тянутся от Парголовских высот, уходят под Петербург и снова обнаруживаются в Царскосельских высотах. Пределы распространения верхней группы ограничены террасами, окаймляющими долину р. Невы. Так, эти наносы распространяются севернее Лиговской террасы и ограничены там террасою у церкви Новосильцева, при подеме к Лесному институту. Точно так же и по долине р. Невы продолжение этих террас ограничивает распространение этого наноса к северу и к югу. Следовательно, этот нанос занимает полосу, параллельную р. Неве, и сообразно этому выстилает невскую долину, подчиняясь ея орографии, т. е., как мы видели выше, с одной стороны он занимает угол треугольника, врезывающагося в долину р. Невы со стороны Ладожскаго озера до порогов, с другой стороны этими наносами занят и западный угол, от Финскаго залива до тех же порогов. Знакомство как с этими наносами, так и с более новыми образованиями, образующими почву Петербурга, может представить общий интерес только тогда, когда мы проследим распространение этого наноса по невской долине.

Мои изследования невской долины показали, что наблюдается довольно значительное различие в составе верхней группы наноса, в зависимости от того, в которой из вышеуказанных площадей треугольников мы будем их разсматривать. В западном треугольнике, т. е. ближе к Петербургу, вся толща этого наноса выражена песчаными глинами, тогда как восточный угол занят, главным образом, песчаными отложениями.

В западной части невской долины мною изучены многочисленныя разработки, где добывают глину для кирпичных заводов как по р. Неве, так и по ея притокам: Ижоре, Тосне, Мге и другим. При этом надо заметить, что в некоторых местах выработки глин тянутся на протяжении нескольких верст; так, по р. Ижоре, почти от ея устья до с. Колпино, идет такая непрерывная выработка глин, где и можно было изучить их характер. Во всех выработках глин рабочие различают их несколько сортов под особыми специальными названиями. Самую нижнюю называют трясуха, выше ея лежит сизовка, еще выше синюха и краснуха, которая иногда сменяется белухою. Трясуха представляет собою по наружному виду темно-серую сильно песчаную глину, богатую черною слюдою, и была взята со дна невской долины при установке быка для Литейнаго моста. Сизовка - желтовато-серая с легким сизым оттенком песчаная глина, отличающаяся пластичностью и нежностью на ощупь; сильно смоченная водою принимает светло-шоколадный цвет. Синюха - рыхлая светло-серая глина, богатая песком, распределенным в ней крайне неравномерно и часто слоями. Наконец краснуха является очень пластичною, серо-краснаго цвета глиною, которая, смоченная водою, представляет буро-красную окраску. Обыкновенно выработка идет до поверхности трясухи, которую не берут для кирпичнаго производства, так как она содержит много песка. Самое же название ея обусловлено тем, что, по-видимому, в ней есть песчаные прослои, сильно пропитанные водою. При некоторых более энергичных движениях на поверхности этой трясухи можно ощущать колебание или трясеиие почвы, чем и объясняется самое название. В глубоких разносах этих глин, где дошли до верхней поверхности трясухи, можно было наблюдать, что эта поверхность волнистая и в общем имеет склон к р. Неве под углом в 8°. Распространение этой трясухи можно было наблюдать не только по течению всей р. Невы, но и при работах новых Ладожских каналов, в Кронштадте, при устройстве новаго дока, а при постройке моста Александра II ее встретили на глубине 49 футов.

Распространение других глин более ограничено: так, сизовка представляет быстро выклинивающияся скопления, то же самое надо сказать и о синюхе и самой верхней краснухе, которая, по мере движения к востоку, постепенно переходит в тонко-слоистые пески. Пески представляюсь и постоянные чечевицеобразные прослои в этих глинах, при чем нередко обнаруживаюсь ложную слоеватость. Во многих разрезах, идущих перпендикулярно р. Неве, можно было определить, что как с севера, так и с юга эти глины представляют падение к р. Неве под углом в 8°. Распространение к западу краснухи прослежено мною по правому берегу р. Невы до местности, лежащей против Чугуннаго завода, на левом берегу около Фарфороваго завода. Кроме того эту же краснуху я наблюдал у д. Знаменской по южному берегу Финскаго залива и в прямом налегании на синей кембрийской глине.

Общая мощность сизовки, синюхи и краснухи представляет значительный колебания; при этом замечено, что по мере движения к порогам, т. е. к вершине угла восточнаго треугольника, мощность их постепенно уменьшается, и наибольшим постоянством отличается сизовка. Это их утонение обусловлено появлением постоянно увеличивающихся прослоев слоистаго песка. Такое изменение мощности наблюдается и по мере движения к окаймляющим их террасам, где заметно также начинает преобладать песок. Тем не менее, как, например, по р. Ижоре, они имеют общую мощность от 37 до 26 футов. Определить по этим выработкам мощность подстилающей их трясухи не представляется возможным, так как выработки остановились на верхней ея поверхности. Если руководиться буровыми скважинами Петербурга, где надо допустить значительное размывание поверхности глин, то наибольшая величина этих глин найдена буровою скважиною Тентелевскаго химическаго завода, где она достигает 78 футов. Этот завод лежит уже в довольно высокой местности, и перемытый материал трясухи (вероятно сизовка) представляет всего пять футов толщины. Основываясь на этом, можно принять общую мощность глин, занимающих западную часть невской долины, около 100 футов.

Еще в 1879 г. H. А. Соколов сделал механический анализ по способу Шлёзинга этих глин долины р. Невы и определил в них содержание песка и глины:

. Трясуха Сизовка Синюха Краснуха
Песка 76 52 64 48
Глины 24 48 36 52

Из этих данных легко усмотреть, что как трясуха, так и синюха даже не имеют права на название глин - это глинистые пески. Точно так же и сизовка содержит так много песка, что должна носить название песка с прилагательным "сильно глинистая", хотя, по-видимому, такое значительное содержание песка не препятствует ей служить хорошим материалом для кирпичнаго производства. Только одна краснуха может носить имя глины и то с прибавкою сильно песчаной. Изобилие песка в наших так называемых глинах сближает западную часть невской долины с восточною, тем более, что трясуха непрерывно подстилает как эти глины, так и пески в восточной части той же долины. В этом направлении трясуха постепенно утоняется и в побережьи Ладожскаго озера представляет видимую связь с нижележащею глинистою поддонною мореною, являясь пере-мытым материалом этой последней.

Восточная часть невской долины также доставляет Петербургу довольно обильный строительный материал. Здесь распространен нанос, в котором преобладание принадлежит пескам, но переход в этот нанос из западной части долины довольно постепенен. Эту постепенность, между прочим, можно было наблюдать на р. Мге недалеко от устья последней, где находился прежде небольшой кирпичный завод. В разстоянии версты вверх от д. M. Петрушкино наблюдались уже выработки песка глубиною до семи футов. Непосредственно под растительным слоем залегает тонкий слой глины, из-под котораго обнажается тонкослоистый желтый песок, в котором наблюдаются чечевицеобразныя скопления слабо-глинистаго сераго мелкозернистаго песка. От д. M. Петрушкино вверх по реке уже местность носит песчаный характер и по берегам Невы видны многочисленныя выемки песка, при чем вверху он то желтый с охряными прослоями, то серый глинистый, но почти всюду в нем наблюдается ложная слоеватость. На правом берегу такия выемки песка встречаются начиная с места, лежащаго почти против впадения р. Мги, и идут вверх по реке почти непрерывно, нередко обнаруживая мощность от 22 до 42 футов. Во многих местах, в разрезах, перпендикулярных р. Неве, можно было наблюдать, что и песчаные слои обнаруживают падение к реке под углом от 8° до 10°. Точно так же во многих местах видно, что пески подстилаются трясухою, которая обнажается почти у уровня Невы, как, например, у дачи Безак. В таком виде пески достигают своего полнаго развития до Красных Сосен и далее до г. Шлиссельбурга.

Значительную площадь в пределах самого г. Петербурга занимает тот более близкий к нам, по времени образования, нанос, который образует собою дельту р. Невы. Откуда-то сложилось мнение, что Петербург построен на болоте и глинах, будто бы составляющих почву нашего города. Но не только теоретически, но и фактически можно опровергнуть это заключение. Теоретически это неверно потому, что наш город разбросан на островах и прилегающих берегах невской дельты, выведенной из-под уровня моря, как явлениями вековых поднятий, так и постепенным понижением уровня вод самой реки, в силу углубления ея русла. Громадное большинство дельт различных рек обыкновенно слагается песчаными отложениями, и в этом отношении и дельта Невы не представляет исключения. Кроме того рельеф островов, а равно и прилегающаго берега не обнаруживает котловин, в которых могла бы застаиваться вода и которыя обыкновенно служат местом для образования болот. Фактически болотный и глинистый характер почвы Петербурга опровергается теми буровыми скважинами, которыя были заложены в незаречных частях города при составлении проекта Линдлея в 1873 году и которыя дали материал для правильнаго суждения о характере почвы. Правда, количество скважин даже для незаречных частей города, в количестве всего 46, было недостаточно, но, тем не менее, обработка этого материала А. П. Доброславиным представила довольно полную картину для незаречных частей города. По этим изследованиям оказалось, что Петербург расположен на толще песчаных отложений, легко пропускающих воду, и только на значительной глубине встретился слой действительно водоупорный, составленный глиною, в большинство мест Петербурга залегающий значительно ниже уровня реки Невы. Тем же А. П. Доброславиным было указано и на значительное размывание подстилающих пески глин, а потому и являющихся на различных горизонтах ниже уровня воды в реке. Несколько позднее, благодаря любезности покойнаго члена городской Думы И. И. Домонтовича, мне пришлось и лично свести знакомство с материалом этих буровых скважин, и, кроме основной поправки, что подстилает пески не синяя кембрийская глина, как думал А. П. Доброславин, а некоторыя другия глины невской долины, и поправки о способе происхождения невской долины и дельты, других изменений к работе предшествующаго автора я внести не могу. Могу только добавить эти наблюдения отдельными фактами, собранными мною как по новым буровым скважинам Петербурга, так и по случайным работам, наблюдаемым мною на островах невской дельты, а равно и в незаречной части.

Основываясь на характере почвы Петербурга, мы в настоящее время самую площадь невской дельты должны значительно расширить и включить в нее не только площадь Петербурга, ограниченную линией наводнения 1824 г., но и местность к востоку от нея, занятую Лиговско-Рождественскою грядою, и присоединить к ней, по-видимому, местности по правому берегу Невы до пределов распространения высот в 27-30 футов над уровнем моря. Правда, по мере движения к востоку, как и на Лиговско-Рождественской гряде, толщина дельтовых образований значительно уступает в мощности остальным местностям, но, тем не менее, дельтовый осадок здесь наблюдается и представляет довольно резкое отличие от слоев, выстилающих невскую долину.

Почти по всему городу, где некогда были постройки, буровыми скважинами встречали искусственную насыпь, достигающую, по моим определениям, от 2,3 до 16,6 футов. Последняя величина найдена скважиною на Гамалеевской улице, против Соляного буяна; несколько меньшия величины найдены, между прочим, против городской Думы, за часовней (11,5 ф.) или на углу Рязанской и Воронежской улиц (11,6 ф.). Конечно, в таких местах, где городу в борьбе с наводнениями приходилось искусственно поднимать местность, как в Галерной гавани, там эта насыпь, вероятно, больше вышеуказанных величин. Отсутствие искусственной насыпи было обнаружено буровыми скважинами только там, где, по-видимому, с основания Петербурга не было никаких построек, как, например, в Юсуповом саду, на бывшей Торговой конной площади, против Казачьих казарм, на Охтенском проспекте, недалеко от набережной р. Б. Невы, на площади у Нарвских триумфальных ворот и т. д. Под искусственною насыпью в некоторых местах были обнаружены: то растительный слой, то слои торфа, то непосредственно дельтовый песок. По моим определениям настоящий моховой торф был обнаружен только в пяти буровых скважинах, приуроченных главным образом к наиболее возвышенным местам Лигово-Рождественской гряды, где он представлял мощность от 3 до 10 футов. Исключение представила только одна скважина на углу Измайловскаго проспекта и Обводнаго канала, где она была заложена почти на линии наводнения 1824 г., но здесь толщина торфа не превышает 4 футов, и он имеет землистый характер, свойственный намывному торфу. Из каких данных почерпнул А. П. Доброславин сведения о более значительной площади торфяных образований - мне неизвестно; вероятно, растительный слой некоторых местностей был принят им за торфяное образование. Растительный слой нередко вверх непосредственно сливается с насыпью, где видно, что непосредственно на нем велась обработка дерева, обрубки и стружки котораго и куски древеснаго угля в верхних горизонтах примешиваются все в большем и большем количестве. В некоторых местах скважины обнаружили прямо с поверхности сыпучий песок, в котором встречались и корни деревьев, и только на некоторой глубине под песком наблюдался не толстый слой растительной земли, как, например, у Прачечнаго моста. Здесь очевидно, что во время одного из наводнений на растительный слой и на растущия здесь деревья был нанесен новый песчаный нанос.

Общая глубина скважин, заложенных для составления проекта Линдлея, колеблется в пределах от 30,5 до 51,4 футов, но значительное большинство скважин было около 35 футов глубиною. Этими скважинами там, где не было растительнаго или торфяного слоя, был встречен желтый или светлый красно-серый песок, обыкновенно переходящей книзу в серый слабоглинистый, содержании слюду, песок, в котором главным образом и велись эти скважины. Все разнообразие этого песка заключалось только в том, что он был то более крупнозернистым и нередко даже с гравием, то отличался значительною мелкостью своего зерна. В значительном большинстве скважин он являлся мелкозернистым. Под растительным или торфяным слоем песок всегда был светло-серым, и в таком виде он наблюдался во всех скважинах. В некоторых из них работы пришлось остановить, не встретив нижележащей глины, в других пришлось и углубиться в эту последнюю. К числу скважин, в которых не достигли глинистаго горизонта, относятся только три следующия: на углу Екатерининской и Лифляндской улиц, опущенная на глубину около 40 ф., на большой Конюшенной улице - до глубины 34 ф. и у Александровскаго сквера, против главнаго адмиралтейства - до глубины 35 ф.

Под вышеуказанною толщею песков большинство скважин встретило сильно песчаныя глины, в большинстве случаев напоминающия вышеуказанную трясуху, но в некоторых случаях поверх ея сохранились участки сизовки и синюхи. Правда, глубина глин, встреченных буровыми скважинами, представляла большое разнообразие, на которое в свое время обратил внимание А. П. Доброславин и совершенно правдоподобно обяснял эту различную глубину размыванием этих глин, которое было до отложения дельтовых песков. У него есть интересныя сопоставления, где на коротких разстояниях сильно изменяется положение глинистаго слоя относительно ординара р. Невы, обяснить которое можно только допустив существования размывания до отложения песков.

Особенный интерес представляла та глубина, на которой встречены были сильно глинистые пески (трясуха, синюха и сизовка), поверхность которых, во всяком случае, является относительно водоупорною и по которой должны стекать в реки и каналы Петербурга просачивающияся воды города. Только в пяти местах были встречены скважинами вышеупомянутые глинистые пески выше уровня р. Невы: на углу Рязанскаго переулка и Воронежской улицы, на Боровой улице против Курскаго переулка, на Царскосельском проспекте, против дома № 47, на Чернореченском переулке, близ Невскаго проспекта и на бывшей Торговой площади, против казачьих казарм. Это повышение глинистых песков над уровнем р. Невы выражается от 0,1 до 11,3 фут., причем последнее число было найдено на Царскосельском проспекте, в местности, находящейся, по-видимому, уже на слабо размытой поверхности глинистых песков. В большинстве случаев встречены были глинистые пески значительно ниже уровня р. Невы, причем и здесь можно было заметить очень большое разнообразие в этой глубине, колеблющейся в пределах от 2,2 до 30 футов. Как правильно заметил А. П. Доброславин, эта глубина иногда изменялась на коротких разстояниях весьма резко. Но все-таки можно было подметить, что в наиболее высоких местах города поднимается и поверхность этих глинистых песков ближе к уровню р. Невы. Точно также и возвышение их над уровнем р. Невы относится только к местам, лежащим от 20 до 28 футов над этим уровнем.

По скважинам для проекта Линдлея можно было составить себе понятие о толщине дельтовых отложений, колеблющихся в пределах от 14,8 до 40 и более футов, тогда как получить толщину нижележащих глин из этих данных было невозможно. Я воспользовался более глубокими скважинами Петербурга, о которых у меня есть положительныя данныя, и определил эту толщину от 21 до 31 фута; при этом также можно было заметить, что по мере повышения местности и толща дельтовых песков утоняется, а там, где скважины были заложены на высоте 18 футов и выше над уровнем р. Невы, и совершенно отсутствовала (Тентелевский завод).

Если для составления проекта канализации Берлина потребовалось заложить 300 скважин, то для предстоящей канализации Петербурга надо будет заложить не меньшее количество скважин которыя дадут еще более определенный материал для изучения деталей строения почвы нашего города. Конечно, при этом желательно, чтобы этот материал попал в руки специалиста.Происхождение невской долины и р. Невы.

Наносы, а равно и подстилающия их горныя породы, указывают нам те моменты, которые пережила наша местность со времен глубокой геологической древности.

Толща кембрийских и, выше их лежащая, нижне-силурийских отложений Царскосельской гряды, свидетельствует, что со времени их отложений наша местность представляла сушу, в состоянии которой она сохраняла свое положение в громадный промежуток геологическаго времени. По предположению некоторых финских геологов в этой местности произошел сброс, т. е. вертикальное перемещение по трещине одних участков поверхности земли относительно других, чем они и объясняют происхождение древней нашей террасы - Царскосельских высот. Изследование этих последних, и в особенности их севернаго склона, показало, что этот склон в свою очередь состоит из ряда мелких террас, для объяснения которых необходимо допустить, что оне образовались на берегу воднаго бассейна, уровень котораго постепенно понижался. Единственное предположение для их обяснения, которое можно сделать - это допущение, что при самом начале наступления ледниковой эпохи здесь существовал водный бассейн, воды котораго и подмывали свои берега и обусловили образование террас. Постепенно развивающийся в Скандинавии и Финляндии ледниковый покров при своем южном конце обязательно должен был давать значительное количество воды, и весьма возможно, что эти воды и заняли то сравнительно низкое место, где проходит долина р. Невы, а волны этого бассейна и подмывали Царскосельския высоты, постепенно понижая свой уровень и приготовляя ряд террас. Конечно, с таким предположением должно согласоваться и отложение наноса. Под поддонной мореной, по буровым скважинам Петербурга, залегают слоистыя образования, выраженныя песками, переслаивающимися с глинами. Весьма вероятно, что эти слоистыя образования и принадлежат к только что указанному времени. Но на мелких террасах севернаго склона Царскосельских высот такого наноса еще не наблюдалось и уничтожение его можно приписать позднейшему влиянию и действию ледниковаго покрова. Такой нанос, как мы видели выше, в долине р. Невы прикрыт поддонною мореною некогда бывшаго ледника и содержит разнообразной величины обломки горных пород стран более северных. Этот последний нанос непрерывно покрывает высоты, лежащия к северу от Петербурга, долину р. Невы, где скрыть более новыми наносами, и снова образует непрерывный покров на южных высотах той же долины. Наступление ледниковаго покрова должно было наполнить своим материалом невскую долину, а даль-нейшее его движение на юг встретило Царскосельскую возвышенность, которая, конечно, не могла оказать препятствия к дальнейшему поступательному движению ледника. О вышеуказанном направлении движения ледниковаго покрова мы можем судить с полною достоверностью на основании наблюдений поверхности известняка, на которой покоится поддонная морена. Эта поверхность выровнена, как бы сглажена, и покрыта прямолинейными царапинами, определение которых при помощи компаса вполне отчетливо свидетельствует о вышеуказанном направлении. Что ледниковый покров прошел с северо-запада на юго-восток долину р. Невы, можно было заключить и по нахождению в поддонной морене его, лежащей непосредственно на. силурийском известняке, рядом с обломками твердых финских пород и кусков синей кембрийской глины и горючаго сланца, обнажения которых можно было наблюдать только или в невской долине или в основании севернаго склона Царскосельской гряды. Это движение ледниковаго покрова должно было сопровождаться сильным боковым давлением на все временныя препятствия и вызвать в них местные изгибы, разрывы, сбросы и т. п. Таким довольно правдоподобным предположением легко объяснить нахождение изгибов или складок по течению некоторых рек, стекающих с Царскосельских высот в долину р. Невы, тогда как в междуречных пространствах силурийские известняки и нижележащия кембрийския образования покоятся в ненарушенном положении. Здесь приходится допустить, что некоторыя долины, притоков р. Невы уже были намечены до наступления ледниковой эпохи. Этим односторонним боковым давлением мы объясняем нагромождение таких гор, как Дудергоф, Кирхгоф, где плиты силурийскаго известняка поставлены под различными углами относительно горизонта и где оне представляют довольно значительный хаос в своей постановке. Этому же одностороннему боковому давлению и надо приписать уничтожение того слоистаго наноса, который покрывал уступы мелких террас севернаго склона Царскосельских высот до наступления ледниковаго покрова. Постепенное развитие его к югу вызвало оледенение значительной части Европейской России до 50° с. ш. и уподобило ее совместно с Скандинавией современному положению С. Гренландии. Такое ея состояние, повидимому, было вызвано значительным поднятием этих стран над уровнем моря. Как появился ледниковый покров не сразу, так не сразу он и прекратил свое существование, но в Европейской России он был, по-видимому, долгое время. Исчезновение его шло постепенно и, по-видимому, сопровождалось постепенным опусканием всей страны. Уже теперь можно указать одну из фаз такого постепеннаго уменьшения ледниковаго покрова, это когда Скандинавия и Финляндия еще находились в состоянии оледенения и когда местная орография обнаружила свое влияние на поступательное движение ледниковаго покрова. В то время почти все нынешнее Балтийское море было занято ледниковым покровом, которое в своем южном продолжении покрывало и часть северной Германии, подчиняясь уже движению по направлению главной оси Балтийскаго моря, следовательно, в это время движение этого покрова значительно уклонилось от своего первоначальнаго направления.

Постепенно продолжающееся опускание страны сопровождалось уменьшением ледниковаго покрова и вызвало в известный геологический момент существование этого покрова только в восточной части Скандиназии и северной части Ботническаго залива, при чем по его окраине явился обильный запас воды, окаймлявший эту оледенелую страну. По показаниямскандинавских геологов, в это время существовал в Скандинавии широкий проток по направлению ряда нынешних больших озер как Веннер, Ветер, Мелар и т. д. с характером фауны полярнаго моря, который омывал и покрывал собою часть Финляндии, Петербургской, Олонецкой и Архангельской губерний и будто бы сливался с Белым морем. Остатки этого моря представлены серыми глинами, которыя содержат, кроме других полярных организмов, еще довольно распространенную здесь полярную форму - Ioldia arctica, вот почему и самому морю дают название "иольдиеваго моря". По-видимому, такой след существования иольдиеваго моря у нас выражен серым глинистым песком (трясухою) или серою глиною, следы которой мы находим от Кронштадта, под наносами невской долины, в побережьи Ладожскаго озера и даже в Петрозаводске, хотя, кроме последней местности, никаких остатков организмов в ней не найдено.

По мнению тех же скандинавских геологов, в истории Балтийскаго моря позднее произошли новыя изменения в то время, когда еще ледниковый покров довольно значительной полосою покрывал часть северо-восточной Швеции. В это время произошло замкнутие вышеуказаннаго протока и отделение Балтийскаго моря от Атлантическаго океана. Получилось обширное внутреннее озеро, которое по де Гееру занимало 570000 кв. километров. Это озеро захватило часть нынешняго побережья Швеции, Финляндии, Прибалтийскаго края и Финскаго залива, который чрез довольно широкий пролив, в широте Выборга, сливался с Ладожским озером. В это время долина р. Невы представляла перешеек, соединяющий Парголовския высоты с Царскосельскими. Следы отложений этого пресноводнаго бассейна выражены осадками, в которых, кроме других организмов, в изобилии встречается раковина Ancylus fluviatilis, вот почему скандинавские и финские геологи называют это озеро "Анциловым озером". Под конец анциловаго времени, под влиянием поднятия материка в северной части этого озера произошел прорыв его в Немецкоеморе по направлению Скагеррака и Каттегата, и к этому времени мы должны отнести и значительное уменьшение ширины пролива, соединяющаго Ладожское озеро с Финским заливом, а затем и совершенное их разобщение. В это время Балтийское море было все-таки больше современнаго и захватывало собою побережныя полосы Швеции и Финляндии и отложило осадок, в котором, среди других организмов, значительным распространением пользуется раковина одного моллюска, живущаго и посейчас в водах Балтийскаго меря Littorina littorea. По имени этого моллюска эту фазу в истории Балтийскаго моря называют "Литориновым морем".

В литориновое время произошло довольно значительное изменение климатических условий: наступило более теплое время, чем даже ныне. Об этом можно судить по распространению некоторых пород древесной растительности как, например, дуба, северная граница котораго лежит почти под широтою Петербурга, тогда как в то время он был распространен значительно севернее и достигал там крупных размеров, Под влиянием теплаго климата уровень Ладожскаго озера значительно понизился и стоял много ниже современнаго, по крайней мере на 20 футов. В это время в побережьи Ладожскаго озера уже жил человек в одной из ранних фаз его культурнаго развития - во время каменнаго века. В южном побережьи Ладожскаго озера культурный слой с самыми разнообразными остатками доисторическаго человека прикрыть слоистыми песками мощностью в 12 футов. Такое напластование свидетельствует нам, что во время жизни здесь человека каменнаго века произошло повышение уровня Ладожскаго озера. Объяснить такое повышение уровня можно из наблюдений над характером долин pp. Свири и Волхова. Эти реки текут в долинах, характер которых свидетельствует, что они произошли из ряда слившихся озер и что это слияние их шло спорадически, т. е. Сначала сливались в реки озера более близкия или к Онежскому озеру или к Ильменю. Такое заключение необходимо сделать, по крайней мере, относительно Онежскаго озера, где мною еще было указано существование по северному берегу этого озера нескольких террас, свидетельствующих, что уровень озера стоял много выше современнаго и что уменьшение высоты этого уровня шло спорадически.

Во всяком случае, масса воды, явившаяся в Ладожском озере, при образовании таких рек, как Свирь и Волхов, должна была значительно повысить уровень вод в Ладожском озере. Точно также и здесь мы имеем наблюдения доказывающия, что этот уровень был выше, чем ныне. Еще Макеров в 1885 г. показал, что наибольшая высота террас побережья Ладожскаго озера находится на высоте 52-55 футов над уровнем озера. Принимая во внимание, что уровень Ладожскаго озера лежит ныне на высоте 16,5 футов над уровнем моря и прибавляя вышеуказанную величину, можно видеть, что раньше уровень Ладожскаго озера поднимался над уровнем моря от 68,5 до 71,5 футов. Позднейшее наблюдете И. Айлио в 1898 г. подтвердило эти наблюдения и дало почти то же число (около 70 ф.). Присутствие и здесь в побережьи нескольких террас показывает, что уровень воды Ладожскаго озера находил себе выход также в несколько приемов. Довольно низменное побережье в юго-западном углу озера, поднимающееся всего на 28 футов над современным уровнем озера, а в то время стоявшее значительно ниже, представляло наиболее благоприятный сток для избытка воды Ладожскаго озера. Высокое стояние воды в Ладожском озере вызывало и затопление его побережья и заставляет думать, что площадь Ладожскаго озера была значительно больше современной. В это время, конечно, был затоплен и юго-западный угол долины р. Невы, и Ладожское озеро достигало невских порогов. Высоты, идущия от Колтуш на юг, служили вероятною границею западнаго продолжения озера. Первый прорыв запаса вод из Ладожскаго озера произошел при поднятии уровня его до 70 футов. Правда, мощныя скопления ледниковаго наноса, вероятно, долгое время сопротивлялись этому прорыву, но наконец, он произошел, и запас воды нашел себе выход к морю в виде широкаго пролива, обладающего не особенно быстрым течением, о чем можно судить по характеру осадка. Во всяком случае, течение в этом проливе произвело некорорую сортировку (отмучивание) материала осадка, так как ближе к Ладожскому озеру этот осадок выражен песками, тогда как ближе к Финскому заливу он слагается песчаными глинами.

Пролив, отлагая осадок, на месте наиболее быстраго течения, т. е. в своей средине, производил его размываниё и углубление своего русла, куда постепенно и убрал свои воды, представив, в конце-концов, современную реку Неву. Но, надо допустить, что значительно раньше, до образования современной р. Невы, уже пролив, при своем впадении в море, не только размывал здесь отложившийся глинистый нанос, но уже начал отлагать песчаный нанос своей дельты, иначе трудно было бы объяснить нахождение песчаных отложений, поднимающихся ныне на высоту 30 ф. над уровнем моря, как на Литовско-Рождественской гряде, так и на Выборгской стороне. Остальная часть песчаной дельты уже произошла на размытых участках глинистаго наноса при окончательном сформировании р. Невы, и вот почему мы и находим глины или глинистые пески на такой разнообразной и иногда довольно значительной глубине под дельтовыми песками.

Образозание дельты р. Невы не только совершалось и во времена историческия, но продолжает совершаться и ныне. Сравнение старинных планов города Петербурга с более новыми с наглядностью свидетельствует, что не только увеличиваются площади островов невской дельты, но и площади побережья, а также появляются новые острова в силу скопления принесеннаго материала на мелях подводной части дельты. Такое сопоставление планов гор. Петербурга в период от 1717 до 1864 годов показывает увеличение невской дельты во времена историческия. Оно убеждает нас, что прирост идет наиболее у таких островов невской дельты, которые обращены одним своим концом к морю и не закрыты с этой стороны другими островами. Кроме того, относительный прирост островов обусловливается и их очертанием. Узкие острова, в особенности нерасширяющиеся в части, не обращенной к морю, обнаруживают прирост относительно более быстрый, как, например, Васильевский остров. Точно также растут быстрее малые острова и только что начавшие образовываться.

Если сравнить площади островов невской дельты 1717 г. с таковой же площадью 1864 г. и допустить прирост равномерный, то он составит определенную величину, разделяя которую на 147 лет, получим ежегодный прирост в 9410 кв. саж.; разделяя на эту величину общую площадь всех островов невской дельты, мы узнаем, что для образования островов невской дельты надо было 932 года. Проверяя этот расчет при помощи планов Петербурга от 1828 до 1864гг., получим ежегодный прирост в 9643 кв. саж., а время образования невской дельты в 909 лет. Отсюда видно, что расчет представляет сравнительно небольшую разницу, всего в 23 года. Но мы видели, что острова не исчерпываюсь собою всей невской дельты, осадки последней покрываюсь и прилегающий к ней материк, который по площади не уступает площади островам, а потому надо принять не менее 2000 лет для образования всей невской дельты. Очень возможно, что около 1000 лет надо допустить для полнаго образования реки Невы, т. е. с того времени, когда Нева убрала свои воды в современное русло, а значительная часть материка, покрытаго дельтовыми отложениями, принадлежит постепенно уменьшающемуся проливу, который некогда занимал невскую долину. Во всяком случае, еще и по сейчас идет наростание некоторых мелей подводной части невской дельты и образование изних островов. Так, например, перед открытым к морю концом Васильевскаго острова лежит Синефлагская мель, которая ныне уже представляет низменный остров и с котораго даже добывали песок для морского ведомства, и эта добыча подала повод городу для возбуждения иска против указаннаго ведомства.

Сооружение гранитной набережной в побережьи р. Невы должно было содействовать увеличению образования ея дельты. В самом деле, река, стесненная гранитными берегами, явилась защищенной от разливов в полую воду, которая должна" была чрез то же русло пронести болыиий запас воды, а потому и несомый ею в это время более обильный механически взвешенный материал должен был отлагаться в большем количестве в месте впадения реки в море. Сравнение наростания площадей невской дельты в различные периоды, как показано выше, указывает нам, что наростание в последний период, т. е. от 1828-1864 гг., шло быстрее, чем раньше, а к этому времени надо отнести и конец сооружения гранитной набережной. Такому же увеличению в наростании невской дельты должны содействовать и возводимые постоянные каменные мосты, которые, стесняя до известной степени живое сечение реки, в свою очередь вызовут ускорение ея течения, а с ним вместе и больший вынос механически взвешеннаго материала, чем то было раньше.

Во всяком случае, в геологическом смысле, надо признать р. Неву молодою рекою. Интересно то, что в так называемой Несторовской летописи подробно обозначается водный путь "из варяг в греки", т. е. из Балтийскаго моря в Черное и нигде не упоминается о р. Неве. Здесь упоминается только озеро Нево (Ладожское), при чем сказано, что "того озера внидет устье в море Варяжское" (Балтийское). Отсюда заключаюсь, что Ладожское озеро того времени как бы широким устьем вливалось в Балтийское море, что до известной степени совпадает с формою западной части невской долины. Против этого вывода можно сделать возражение, что несторовская летопись составлялась в Киеве и что составитель был мало осведомлен относительно стран более северных. Тем не менее не лишено интереса приблизительное совпадете сделаннаго раньше расчета относительной древности р. Невы и времени жизни на земле составителя Несторовской летописи. Из исторических данных известно, что шведы знали р. Неву еще во второй половине VII или в первой половине VIII века и называли ее "Ny" (Нью), что по-шведски значить "новая", также ее звали и немцы в 1270 г. "Nu", что видно из договора Новгорода с немецкими городами. Действительно ли это название соответствует ея сравнительно новому происхождению или это название относится к тому, что шведы узнали ее сравнительно недавно, положительно решить этот вопрос затруднительно. Тем не менее интересно то, что как со стороны Несторовской летописи, так и из ранних указаний шведов, т. е. в источниках, независимых друг от друга, представление о р. Неве является как о реке молодой, как бы недавняго происхождения. Здесь невольно припоминается, как мы видели выше, что человек каменнаго века был свидетелем прорыва воды Ладожскаго озера в Финский залив и видел тот широкий пролив, который ныне обозначен невскою долиною. Это свидетельство доисторическаго человека глубокой древности могло, в виде устных преданий, распространяться в потомства и достигнуть VII или VIII веков. Современное название реки "Нева" принадлежит финнам и обозначает "болото" (newa), а само название заимствовано от озера Нева, как в старину называли Ладожское озеро, берега котораго изобиловали болотами, как естественным продуктом постепеннаго уменьшения размеров этого озера, а с этим и постепеннаго уменьшения его площади.Загрязнение почвы Невской долины и г. Петербурга.

Долина р. Невы с глубокой исторической древности служила ареною столкновений различных народностей, по преимуществу русских со шведами. В силу историческаго движения русских к морю по Балтийско-Вендскому пути, эта последовательность движения выразилась вполне отчетливо. Начиная от Великаго Новгорода (древний Славянск), находящагося приистоке р. Волхова, мы имеем далее Новую Ладогу у устья р. Волхов, Орешек (Шлиссельбург) у истока р. Невы, основанный новгородцами в 1323 г., Торговый Рядок у Клеток, впоследствии шведский город Ижора, основанный в 1459 г. и бывший при устье р. Ижоры, Ниэнштадт (Ньюэн), основанный в 1521 г. на р. Охте, Петербург на невской дельте и его передовой порт Кронштадт на острове Котлине. Относительно заселения устья р. Невы первыя сведения относятся к 1299 и 1300 гг., когда новгородцы являются обладателями Невы и когда шведы сделали попытку захватить в свою власть устье реки и укрепить его за собою. Они основали, при впадении р. Охты в Неву, крепость Ланскрону, просуществовавшую весьма короткий срок, так как она была взята и разрушена новгородцами в 1301 г. Из переписной книги Вотской пятины 1496-1500 гг. можно видеть, что в это время существовало довольно много селений, хотя и не многолюдных, как по р. Неве, так и при ея устье и даже на взморье.

Следы столкновения русских со шведами сохранились и до сих пор в некоторых местностях побережья р. Невы. Так, например, у с. Ивановскаго крестьяне нередко, при искусственных работах в земле, находили и находят остатки древних русских и шведских вооружений. Кроме того в некоторых местах того же побережья Невы, в подмытых водою обрывах, мне не редко приходилось наблюдать обнажение целых людских скелетов, покоющихся неглубоко под растительным слоем, а у самаго уровня воды - вымытыя из наноса и разбросанныя отдельныя части костяков. Здесь, очевидно, было или кладбище или просто место захоронения людских трупов после битв. Конечно, не древния войны содействовали загрязнению почвы невской .долины - от них остались только трудно разрушающаяся части. Но надо иметь в виду, что по Неве живет, как указано выше, до 120000 человек постоянных жителей, которые доставляют разнообразных экскрементов около трех миллионов пудов в год, не считая количества таких же веществ от проходящих и от разнообразнаго скота, служащаго вышеуказанным жителям. Все деревни и селения обыкновенно расположены в один ряд параллельно береговой полосе и, конечно, все отбросы как людей, так и животных, в особенности жидкие, отчасти пропитывают почву, отчасти стекают в р. Неву. К этим селениям сейчас же примыкают и обработанныя поля, для удобрения которых жители вывозят городские экскременты, некоторая часть которых будет просачиваться и глубже почвеннаго слоя. Точно так же и современныя кладбища этих селений расположены обыкновенно на самом берегу р. Невы, или недалеко на берегу ручья, впадающаго в эту последнюю. И сам город, как показано выше, вынес свое новое (Преображенское) кладбище за десять верст от города и оно оказалось в разстоянии 250 саж. от р. Невы и выше городской черты. Если присоединить к этому и многочисленный селения, лежащия на притоках р. Невы и нередко прямо в них спускающия свои нечистоты, то приходится признать, что материала для загрязнения более чем достаточно. К этому я должен прибавить, что мои наблюдения над наносами невской долины показали, что как на правом, так и на левом берегах р. Невы наклон песчаных и глинисто-песчаных слоев идет к реке под углом от 8 до 10°. Следовательно, естественное движение всех жидких веществ должно направляться к р. Неве и загрязнять не только ея воды, но по дороге и самую почву.

Окончательное возвращение к России как невской долины, так и р. Невы, а равно и основание города Петербурга принадлежит Петру Великому. Этот монарх, основывая город, издал ряд весьма строгих и подчас суровых правил, клонящихся к сохранению как чистоты нашей реки, так и почвы города. Современная булыжная мостовая города, хотя и не представляющая в настоящее время особых удобств, обязательно введена Петром Великим. Эта мостовая все-таки, как увидим далее, до известной степени предохранила почву наших улиц от более сильнаго загрязнения сравнительно с почвою, лежащею под домами. Не смотря на строгость правил, изданных Петром Великим, они скоро сделались мертвою буквой. Долгое время не существовало определенных планов для устройства спуска дождевых и других вод, для устройства выгребных и фекальных ям. Строились эти сооружения из дерева, а потому довольно легко пропускали загрязненныя воды в почву, которая, как видели выше, песчаная, а следовательно, легко для воды проницаема. Такое пропитывание почвы нашего города загрязненными водами идет в течение более 200 лет и по сейчас у города нет планов подземных работ, а потому легко себе представить, какому произволу предоставлены спуски ненужных и загрязненных вод и других отбросов и какой хаос представляют наши подземныя сооружения?

Вопрос о загрязнении почвы Петербурга возник около сорока лет тому назад. Илиш химическим анализом почвенных вод один из первых показал известную степень загрязнения почвы и хотя, как видели выше, он дал неправильное освещение вопроса о происхождении почвенных вод, но, во всяком случае, у него перваго мы находим цифровыя данныя о характере загрязнения почвы некоторых мест Петербурга. Пель, как указано там же, пытался доказать неправильность воззрения Илиша на происхождение почвенной воды, но, по-видимому, тоже не принял во внимание некоторых низменных мест, в которых уровень почвенной воды стоит на одном горизонте с уровнем воды в р. Неве. Относительно более высоких мест нашего города Пель вполне правильно ставит уровень почвенных вод в зависимость от атмосферных осадков. Наблюдения Пеля подтвердились и наблюдениями Эрисмана во время его изследований гигиенических условий петербургских подвалов, где он показал, что колебания уровня почвенных вод вовсе не следуют колебанию уровня воды в р. Неве и что на высоких местах Петербурга почвенныя воды находятся на небольшой глубине и много выше уровня воды в р. Неве.

А. П. Доброславин и его многочисленные ученики и последователи обратили более серьезное внимание не только на характер загрязнения почвенной воды, но и на самый характер загрязнения почвы. Но во всех этих изследованиях не было обращено внимания на гидростатический уровень вод, находящихся под Петербургом. Под этим именем мы понимаем тот горизонт, где вся почва является пропитанною водою. Такой горизонт должен быть под значительною частью нашего города, так как песчаныя отложения невской дельты занимают под городом тоже значительную площадь. Основываясь на буровых скважинах можно было констатировать, что чем ниже лежала местность Петербурга, тем мощнее представлялась толща легко проницаемых песков и тем глубже находили относительно более водоупорныя песчаныя глины. Те же скважины показали, что чем ближе к Неве и ко взморью, тем гидростатический уровень лежит ближе к дневной поверхности. Положительных данных о гидростатическом горизонте Петербурга мы не имеем, что очень странно, так как при работах для проекта Линдлея при заложении буровых скважин не было обращено внимание на это обстоятельство, не смотря на то, что мощная толща песчаных отложений дельты, легко пропускающая в себя воду соседних водоемов, должна была бы навести на мысль о существовании под Петербургом такого гидростатическаго горизонта. Для решения вопроса о гидростатическом уровне, хотя бы приблизительно, мне пришлось прибегнуть к многочисленным разспросам архитекторов и подрядчиков, занимающихся постройками в Петербурге. Из этих указаний, относящихся, главным образом, к низменным местам города, можно было вывести заключение, что такой горизонт наблюдается от 0 до 15 футов от поверхности земли. Глубже 15 футов невозможны никакия подземныя работы; здесь песок совершенно пропитан водою и является в том виде, которому в общежитии дают название "плывуна". По тем же указаниям производить работы в таком плывуне нельзя, ибо это грозить опасностью соседним зданиям. Изтаких же указаний некоторых архитекторов можно было узнать, что при постройках некоторых домов они закладывали фундамент одной o части дома в твердом грунте, тогда как для другой части того же дома им приходилось забивать сваи, на которых уже и выводился фундамент. Объяснить такое явление мы в настоящее время можем тем неравномерным размыванием лежащих под дельтовыми песками песчаных глин, как это было показано раньше, при разсмотрении результатов буровых скважин к проекту Линдлея. Из этих же данных вытекает и возможность сделать заключение, что к окраинам нашего города, исключение из которых составляет приморская, мощность плывуна должна постепенно уменьшаться и сойти, как говорят, на нет. Работы в ближайшей местности к р. Неве или к взморью уже требуют предварительнаго забивания свай. Благодаря плывуну при постройке Исаакиевскаго собора должны были вбить до 40000 свай для постановки его фундамента и не смотря на это до сих пор продолжается осадка этого здания, что доказывается постоянным появлением в нем трещин и почти постоянным его ремонтом. Считаю вопрос о гидростатическом уровне под Петербургом открытым и думаю, что его можно будет решить только прямыми наблюдениями при заложении новых буровых скважин при выработке окончательнаго проекта для канализации нашего города.

А. П. Доброславин наблюдал в искусственных выемках на Семеновском плацу, на глубине от 75 см. до одного метра, под насыпью скопление мусора, состоящаго из щепы, навоза, рогож и корней деревьев. Такое скопление он назвал "жильевым слоем" и заметил, что лежащий под ним желтый или белый песок не изменил своего природнаго цвета и свойств; но по тем же наблюдениям на уровне бывших строений этот слой превращается в черную, иногда угольно-черную, массу чернозема. Такой черный слой встре-чался очень часто в различных местах Петербурга при проложении по улицам канав и в других выемках почвы. Он обыкновенно идет без перерыва и почти параллельно поверхности улиц и площадей. При обработке этого слоя водою, последняя извлекает из него раствор, окрашенный в бурый цвет, в котором встречено громадное скопление живых микроорганизмов. Такой жилой слой, между прочим, до четверти аршина мощностью, мне пришлось наблюдать прошедшим летом при устройстве довольно глубокой выемки для прокладки телефонной сети на углу 3 линии и Большого проспекта Васильевскаго острова. Этот слой был обнаружен на протяжении всех работ и он лежал на глубине около полуаршина от растительнаго слоя и, по всей вероятности, своим происхождением он обязан не скоплению предварительно здесь мусора, а другим причинам, на которыя, между прочим, намекает А. П. Доброславин. Органическия вещества, растворенныя в загрязненной почвенной воде, легко могут проникать в песчаные слои нашей почвы, могут на некоторой глубине встретить или плотно слежавшийся мелкий песок или более глинистый и на его поверхности будут временно задержаны; органически материал этих почвенных вод под влиянием кислорода воздуха будет подвергаться окислению, а с тем вместе и выпадению из раствора и окрасит в черный цвет этот жилой слой. Такое заключение о происхождении этого чернаго слоя вышеуказанным путем необходимо сделать, так как этот слей прикрыть однообразным песком с тем же характером, как и песок, подстилающий его. Здесь нет возможности допустить искусственное скопление органическаго вещества, так называемаго мусора, так как от него остались бы какие-нибудь следы, как это мы находим в искусственной насыпи нашего города. Такой песчаный слой, пропитанный окислившимися органическими веществами, явится временно водоупорным и будет задерживать на своей поверхности почвенныя воды, а потому и не удивительно, что в некоторых местах Петербурга наблюдались два и более водоупорных слоя, прежде чем доходили до более постояннаго глинистаго горизонта.

Почти одновременно с изследованиями А. П. Доброславина изучал почву петербургских кладбищ д-р В. Шухов. В особенности большой интерес представляют его изследования таких кладбищ, которыя существуют уже более столетия - как Смоленское и Волково. По этим изследованиям к 1876 году Смоленское кладбище содержало до 50000 трупов более, чем оно могло вместить. Первое из этих кладбищ лежит в самой дельте р. Невы, а потому и почва его песчаная и по определению д-ра Шухова содержит песка от 90% до 80% и глины от 10% до 20%. Волково кладбище уже лежит от 20 до 24 футов над уровнем р. Невы, а потому и находится вне пределов дельты и почва его глинистая: глины в ней от 72% до 89%, тогда как песка всего от 28% до 11%, что сближает ее с глинами невской долины. По показаниям д-ра Шухова некоторыя кладбища, как, например, Смоленское, ко времени его изследования уже 5,67 раз исполнили свой погребальный процесс. Изследова-ние почвы кладбищ приводит того же наблюдателя к определенным выводам, из которых выписываем некоторые: "Почва старых кладбищ Петербурга, по содержанию в ней продуктов разложения, позволяет допустить несомненный вред влияния их на ближайшия воды и здоровье жителей города". Особенно интересен его окончательный вывод: "Почва наиболее значительных кладбищ Петербурга находится в состоянии пересыщения продуктами разложения органических веществ; упразднение их в виду последняго обстоятельства - является мерою неотложной необходимости". Это было высказано почти 35 лет тому назад, а если принять во внимание какое количество трупов было еще погребено на этих кладбищах, то, мне кажется, что вывод д-ра Шухова в настоящее время представляет еще большее значение.Несколько позднее было произведено изследование загрязнения почвы Петербурга д-ром Силичем - в 1879 г. Эти изследования доказали насколько сильно загрязнена наша почва. Привожу средния цифры из его анализов, сравнивая их с анализами Доброславина и Шухова, где на 1000 грамм почвы находится растворимых в воде веществ в миллиграммах:

. Силич Доброславин
Аммиак Орг. вещ. Аммиак Орг. вещ.
Насыпь 289 881 381 875
Растительный слой 221 548 218 1349
Мелкий песок 106 323 - -
Крупный песок 104 244 - -

Если сравнить эти данныя с определениями д-ра Шухова количества аммиака и органических веществ на старинных кладбищах Петербурга, то можно видеть, что количество аммиака как на Волковом, так и на Смоленском одно и то же - 241 мгр., количество же органическаго вещества различно; так на Волковом кладбище его определено 940 мгр., а на Смоленском - 1650 мгр. Если же обратить внимание на ряд отдельных анализов д-ра Силича, то можно усмотреть, что количество аммиака доходит иногда до 256 мгр., а органических веществ, растворенных в воде, до 1954 мгр., т. е., что в некоторых местах города почва загрязнена более, чем почва кладбищ. Если же принять во внимание, что гигиенистами считается негодною водою, вода содержащая до 0,4 мгр. аммиака, то из анализов Доброславина, Шухова и Силича можно усмотреть в каком гнилостном состоянии находится почва Петербурга и что "загрязнение это так велико, что делает Петербург вредным городом не по климату, а тем миазмам, которыя рождаются и постоянно пребывают в его почве". Интересен для нас также и вывод д-ра Силича относительно почвы Петербурга, где "уменьшенная проницаемость некоторых сортов почвы в верхних песчаных слоях обусловливается напряженностью загрязнения". Такие горизонты, как упомянуто мною выше, могут служить как бы искусственным препятствием для проникания атмосферных осадков, т. е. таким путем образуется первый водоупорный горизонт.

Может быть есть и более новыя данныя о степени загрязнения почвы Петербурга, но нам достаточно и вышеприведенных, так как достоверно известно, что за 30 лет, со времени изследованиц д-ра Силича ничего не было сделано для очистки почвы нашей столицы. Благодаря же необыкновенно энергичному возрастанию населения Петербурга прибавились и некоторыя новыя соображения. Принимая во внимание последнюю перепись населения нашего города в 1,5 миллиона жителей одних людских экскрементов от них должно получиться в год около 30 миллионов пудов. Если к этому количеству прибавить навоз, котораго получается от одних только лошадей до 19 миллионов пудов ежегодно, да помой и нечистот от населения - 400 миллионов пудов, то в общем составится грандиозная сумма до 450 миллионов пудов. Собрать точныя данныя о количестве вывозимых из города нечистот мне не удалось, но если допустить, что половина всего количества, т. е. 250 миллионов пудов, ежегодно вывозится из города, а это количество потребует ежедневно обоз в 15.500 бочек, что едва ли в действительности осуществляется, то все-таки остается в год 250 миллионов пудов разнообразных нечистот. По Эрисману, благодаря пористости почвы Петербурга, в нее просачивается не менее 70%, т. е. 175 миллионов пудов ежегодно будут удобрять почву нашего города. Принимая во внимание, что со времени последней переписи Петербурга прошло уже несколько лет и что за это время население значительно увеличилось, из вышеуказаннаго расчета можно видеть какое колоссальное загрязнение должна представлять наша почва. Если д-р Архангельский в 1869 г. вычислил, что из одних только экскрементов левобережных жителей Петербурга в то время можно было наполнить канал в 2,5 версты длиною, при одной сажени глубины и 10 саж. ширины, то в настоящее время от тех же левобережных жителей и из того же материала канал, той же ширины и глубины, достиг бы 10 верст.

Кто бывал летом в Петербурге, тот мог в некорых раионах города собственным обонянием ощущать на улицах запах человеческих экскрементов. Статья 30 санитарных правил для Петербурга разрешала выпуск жидких нечистот в соседние реки и каналы, очень вероятно, что из некоторых домов такой выпуск производится и прямо в сточныя трубы, а соответствующий запах, чем теплее, тем сильнее, проникает на улицу через наружныя отверстия этих сточных труб. Надо думать, что должна получиться крайне интересная гигиеническая картина в нашей почве при прокладке канализационной сети.

Вода Заключение

Рейтинг@Mail.ru